Люблю людей. Очень.
Уже выкладывала пост. Тогда он был малость недописан. Кажется так "...но об этом в другой раз".
Другой раз.
читать дальшеУМЕТЬ ЦЕНИТЬ.
Сорванец? Шутишь? Нет. Вовсе нет. Совсем нет. Она...как это называется... образцовый ребенок. Маленькая, тоненькая, играется себе тихонько. Подбежит, подтяжку соскочившую поправишь, дальше попрыгает. Легонькая. Осиновый листочек. И бегает, знаешь, с носка наступая – это от мамы её перенялось, та так же бегает. И ручоночки держит нелепо и аккуратно – чуть в стороны, будто юбку за края растянула и вот-вот книксен сделает.
Что? А, четыре. И стрижка каре, и челка прямая, и характер прямой. Стержень. От отца. От крестного и глаза достались. Не цвет, нет. Хитринка и прищур. Скажет что-нибудь, а потом за реакцией твоей наблюдает: улыбнешься, пожуришь, нахмуришься? И ощущение такое, что все наперед ожидает. Предожидает.
А еще она все это лето у бабушки с дедушкой провела. И совсем как взрослая, ни разу не заплакала. Хотя, скучала, конечно. Когда мой папа приехал в августе – будто насмотреться не могла. Он больше суток за рулем провел. 36 часов. Приехал, сразу спать лег. А она все рядышком сидела и на него спящего смотрела. Ребенок? О чем думала? Папа мне об этом рассказывал, когда я приехала. Дня через четыре, что ли. Бабушка с дедушкой оба в тот день на дежурстве были. Отец с Машкой меня на вокзал пришел встречать. Я её, кстати, Марусей всегда называю. С «р» вкуснее и звонче, будто творог слегка подсластили: сахаром присыпали или меда добавили. Липового. Я Марусю не узнала. Выросла, дай Боже. Не четыре, все шесть дать можно. Отец хмыкнул. Да-да, бабуля-врач, первое, второе, третье, десерт, компот – все по расписанию. Еще и с добавкой. Ага, как же, помню. В машине ехали – молчала. Слушала и хихикала, на заднем сидении над тем, что о ней говорят. О заведенных между внучкой и бабулей-дедулей традициях. Например, если на базаре, то пока бабушка скрупулязно выбирает продукты, она деда за руку подергает: «Дедуль, может квасику?» И они квасик идут пить. Еще можно «напробоваться» фруктов. Сперва прелюдией идет череда вопросов - откуда? Почем? А сладкие? – потом проба. И идут вдоль ряда – там персики, там виноград и арбузик, а некторые умиленные продавцы в кармашек сливы запихивают. А одну сливку она уже за щекой катает... Ой, да знаешь, как это бывает, когда с ребенком на рынке. А еще на водную катались – учились на велосипеде ездить... И она еще нет, а я понимаю, что эти маленькие ритуалы не будут исполнены ни с кем кроме бабушки и дедушки. Квасик будет «недедушкин».
Потом расщебеталась. За три месяца не только подросла, но и словарный запас раза в три увеличила. С улыбкой отмечаю бабулины интонации.
Мои милые нана и дада помолодели. Без всяких «словно» и «будто». Факт. Вернулись лет на семь назад. Так еще бывает, когда немолодая семья вдруг заводит ребенка. Дом вдруг из ожидающего и тающего становится светлым и сверхживым. Энергия хлещет как из гейзера. Все вокруг вдруг начинает вращаться вокруг Цели. Все действия в едином потоке направлены Ради и Во имя. И радость родителей вызывает любая эмоция на лице ребенка. Нет ни раздражения, ни нетерпения. Только любовь. И плачущий ребенок - это прекрасно. Дитя подстегивает, зажигает где-то внутри фитилёк, и все вокруг лучится нежностью.
Так скинуты с плеч десяток лет забот - маленький аккумулятор зарядил моих бабушку и дедушку энергией, что зовется стремлением жить, чтобы радовать и лелеять.
Я вспоминаю, как это было у меня. Ведь тодже было. И в шахматы дедушка меня учил играть, бабушка учила укол делать, печенье пекли, вместе с дедушкой за разбитую вазу отчитывались. Он тогда вину на себя взял, а мне очень стыдно стало и я призналась. Много было. Я вобрала в память все, каждую черточку лица, и все же кажется, что недостаточно. Не помню запахов, и не хватает яркости в воспоминаниях. Поэтому чуть-чуть завидую Марусе - она проходит через детство сейчас. Я очень хочу, надеюсь, что она вберет в два, в три, во много раз больше, чем я.
Господи, как же они нас любят. Как же мы боимся их потерять.
Машенька, мелочь ты моя шкодливая, заряди их "на подольше". И я чуть-чуть помогу. Как смогу. Позвоню. Не забуду. Им будет приятно.
Умейте ценить тех, кто у вас есть. В вас есть. Умейте ценить
Другой раз.
читать дальшеУМЕТЬ ЦЕНИТЬ.
Сорванец? Шутишь? Нет. Вовсе нет. Совсем нет. Она...как это называется... образцовый ребенок. Маленькая, тоненькая, играется себе тихонько. Подбежит, подтяжку соскочившую поправишь, дальше попрыгает. Легонькая. Осиновый листочек. И бегает, знаешь, с носка наступая – это от мамы её перенялось, та так же бегает. И ручоночки держит нелепо и аккуратно – чуть в стороны, будто юбку за края растянула и вот-вот книксен сделает.
Что? А, четыре. И стрижка каре, и челка прямая, и характер прямой. Стержень. От отца. От крестного и глаза достались. Не цвет, нет. Хитринка и прищур. Скажет что-нибудь, а потом за реакцией твоей наблюдает: улыбнешься, пожуришь, нахмуришься? И ощущение такое, что все наперед ожидает. Предожидает.
А еще она все это лето у бабушки с дедушкой провела. И совсем как взрослая, ни разу не заплакала. Хотя, скучала, конечно. Когда мой папа приехал в августе – будто насмотреться не могла. Он больше суток за рулем провел. 36 часов. Приехал, сразу спать лег. А она все рядышком сидела и на него спящего смотрела. Ребенок? О чем думала? Папа мне об этом рассказывал, когда я приехала. Дня через четыре, что ли. Бабушка с дедушкой оба в тот день на дежурстве были. Отец с Машкой меня на вокзал пришел встречать. Я её, кстати, Марусей всегда называю. С «р» вкуснее и звонче, будто творог слегка подсластили: сахаром присыпали или меда добавили. Липового. Я Марусю не узнала. Выросла, дай Боже. Не четыре, все шесть дать можно. Отец хмыкнул. Да-да, бабуля-врач, первое, второе, третье, десерт, компот – все по расписанию. Еще и с добавкой. Ага, как же, помню. В машине ехали – молчала. Слушала и хихикала, на заднем сидении над тем, что о ней говорят. О заведенных между внучкой и бабулей-дедулей традициях. Например, если на базаре, то пока бабушка скрупулязно выбирает продукты, она деда за руку подергает: «Дедуль, может квасику?» И они квасик идут пить. Еще можно «напробоваться» фруктов. Сперва прелюдией идет череда вопросов - откуда? Почем? А сладкие? – потом проба. И идут вдоль ряда – там персики, там виноград и арбузик, а некторые умиленные продавцы в кармашек сливы запихивают. А одну сливку она уже за щекой катает... Ой, да знаешь, как это бывает, когда с ребенком на рынке. А еще на водную катались – учились на велосипеде ездить... И она еще нет, а я понимаю, что эти маленькие ритуалы не будут исполнены ни с кем кроме бабушки и дедушки. Квасик будет «недедушкин».
Потом расщебеталась. За три месяца не только подросла, но и словарный запас раза в три увеличила. С улыбкой отмечаю бабулины интонации.
Мои милые нана и дада помолодели. Без всяких «словно» и «будто». Факт. Вернулись лет на семь назад. Так еще бывает, когда немолодая семья вдруг заводит ребенка. Дом вдруг из ожидающего и тающего становится светлым и сверхживым. Энергия хлещет как из гейзера. Все вокруг вдруг начинает вращаться вокруг Цели. Все действия в едином потоке направлены Ради и Во имя. И радость родителей вызывает любая эмоция на лице ребенка. Нет ни раздражения, ни нетерпения. Только любовь. И плачущий ребенок - это прекрасно. Дитя подстегивает, зажигает где-то внутри фитилёк, и все вокруг лучится нежностью.
Так скинуты с плеч десяток лет забот - маленький аккумулятор зарядил моих бабушку и дедушку энергией, что зовется стремлением жить, чтобы радовать и лелеять.
Я вспоминаю, как это было у меня. Ведь тодже было. И в шахматы дедушка меня учил играть, бабушка учила укол делать, печенье пекли, вместе с дедушкой за разбитую вазу отчитывались. Он тогда вину на себя взял, а мне очень стыдно стало и я призналась. Много было. Я вобрала в память все, каждую черточку лица, и все же кажется, что недостаточно. Не помню запахов, и не хватает яркости в воспоминаниях. Поэтому чуть-чуть завидую Марусе - она проходит через детство сейчас. Я очень хочу, надеюсь, что она вберет в два, в три, во много раз больше, чем я.
Господи, как же они нас любят. Как же мы боимся их потерять.
Машенька, мелочь ты моя шкодливая, заряди их "на подольше". И я чуть-чуть помогу. Как смогу. Позвоню. Не забуду. Им будет приятно.
Умейте ценить тех, кто у вас есть. В вас есть. Умейте ценить